После Войны Судного дня возникло религиозное движение Гуш Эмуним (Блок верных), оттеснившее движение Кахане на задний план. На Гуш Эмуним падал теперь свет прожекторов. Его лидеры пошли в авангарде той колонны, которую хотел вести Кахане. Он не мог и не желал вступать в борьбу с теми, в ком видел единомышленников и союзников. Гуш Эмуним затмил на время движение Ках, влияние которого упало почти до нуля. На выборах в кнессет 9-го и 10-го созывов Кахане терпит провал. Тогда он прибегает к тактике челночной пропаганды, регулярно устраивает в городах развития и поселениях собрания и митинги.
Во время эвакуации Ямита члены движения Ках забаррикадировались в бункере и угрожали коллективным самоубийством. Прибывший в Ямит Кахане запретил им это по религиозным соображениям.
О том, какая атмосфера царила в штабе Кахане после Кемп-Дэвидских соглашений, рассказал в газете «Едиот ахронот» студент Цадик Иехезкель:
«Я присутствовал на собрании руководства Ках в ноябре 1980 года. Кахане, говоря о Бегине, впал в неистовство.
— Он был легендой, — вопил лидер движения Ках, — был мифом. Сегодня он ничто. Есть только позор, прикрытый его именем. Человек, сказавший, что он не склонит головы перед силой человеческой, встал на колени перед жалким американским президентом…
После этой инвективы Кахане все умолкли. Потом один из доверенных людей вождя предложил… отравить премьер-министра.
— Я служу на центральной базе ВВС, — начал он, и было в его голосе нечто такое, от чего мурашки пробежали по коже присутствующих. — К нам должен приехать Бегин. Можно подсыпать ему чего-нибудь в пищу. Я готов на серьезное дело, и пожизненное заключение меня не пугает…
У всех буквально заледенела кровь. Даже самые ярые экстремисты боялись поднять глаза… Кахане сидел за столом, опустив отяжелевшую голову, насупив брови. Вдруг он стремительно поднялся, опрокинув стул, и резко бросил: — Нет!»
О Кахане много писали и говорили, но мало кто по-настоящему знал его. Андрей Кольчинский, художник, бывший член правления партии Херут, познакомился с Кахане два десятилетия назад. Он помог Лиге защиты евреев преодолеть целый ряд трудностей, побывал в руководстве движения Ках, а потом ушел от Кахане, хлопнув дверью.
Кольчинский — из семьи праведников, спасавших евреев в годы оккупации Польши нацистами. Он принял иудаизм. Евреи стали его народом. Израиль — родиной. С Кахане Кольчинский впервые встретился в 1976 году. Как раз тогда в израильской печати появились сообщения, что Андрей Кольчинский стоит во главе тайной организации «Не забыто». Ее цель — выявлять и карать нацистских преступников, где бы они ни находились. На Кахане эти публикации произвели столь сильное впечатление, что он позвонил Кольчинскому и предложил встретиться.
— Кахане, — вспоминает Кольчинский, — рассказал мне, что нацистское движение в Америке поднимает голову. В этой сфере я пошел бы на сотрудничество с кем угодно.
— Мне нужны смелые люди, — говорил Кахане, — готовые стрелять в наци без колебаний.
Я тоже считал, что приговор нацистам может быть только один: смерть. Кахане предложил финансировать поездку в Штаты моих людей. Я согласился. Мои ребята отправились в Чикаго. Кое-что сделали там без всякого участия Кахане, но об этом я не могу пока говорить…
Кахане и Кольчинский настолько сблизились, что перед выборами в кнессет 10-го созыва лидер Ках предложил своему союзнику второе место в предвыборном списке движения. Кольчинский отказался из-за своей принадлежности к партии Бегина.
В 1980 году, когда Кахане и его секретарь Барух Грин были арестованы на долгий срок по подозрению в создании нелегальных складов оружия, Кольчинский стал фактическим руководителем всего движения. Он не замещал Кахане, а просто приезжал каждый день в штаб Ках на улице Агриппас в Иерусалиме и принимал решения. Но недалеко уже было то время, когда Кольчинский сказал:
— Я сам человек крайних убеждений, и именно поэтому считаю своим долгом предупредить каждого: — Не идите за Кахане. Он — безумец.
Узнав Кахане ближе, Кольчинский стал обращать внимание на странности его поведения. Но лучше пусть об этом расскажет сам Кольчинский:
«Кахане не раз говорил мне, что он продолжатель дела древних израильских пророков. Его миссия — спасти народ Израиля. Он — посланник. Поэтому он всегда прав. И только он знает истину и что и когда надо делать. Он не выносит возражений и не терпит чужого мнения. Последнее слово всегда остается за ним. Когда кто-то из его клевретов осмеливается ему перечить, Кахане смотрит на нарушителя канонов тяжелым взглядом до тех пор, пока тот не начинает каяться.
Кахане не говорит, а изрекает. Не убеждает, а навязывает свои взгляды. Внезапно он впадает в транс. Начинает дрожать, дергаться. Остановившиеся глаза смотрят через голову собеседника куда-то в пространство. В эти минуты он особенно похож на безумца.
Все это производило на меня гнетущее впечатление, и я стал отдаляться от Кахане. Окончательный разрыв наступил после одной нашей беседы. Разговор зашел о левых в Израиле. Кахане впал в экстаз. Энергично взмахивая кулаком, кричал, что необходимо физически уничтожить этих отступников от веры. Я наивно спросил:
— Какой суд вынесет им смертный приговор?
— Не будет суда, — ответил Кахане с ужасающим спокойствием. — Я приму решение, а выполнят его мои люди.
Я был потрясен. В моем сознании не может уместиться такое: чтобы евреи убивали евреев. А Кахане тем временем продолжал: